Китайский алхимик - Страница 54

— Минутку! Есть две шкатулки: маленькая из осеннего каталога этого года и еще одна, чьи размеры я тебе дала, — она принадлежит Джорджу Мэттьюзу. Я сама ее измеряла.

— Я об этом и говорю. Размеры не соответствуют шкатулке Джорджа Мэттьюза. Она больше и ее, и той шкатулки, что была украдена.

— Мне кажется, я все делала аккуратно. Дори предоставила мне возможность измерить и сфотографировать шкатулку ее мужа, и я решила, что все в порядке. Должно быть, я ошиблась.

— Нет. Ты редко ошибаешься, это я уже понял за время работы в «Макклинток и Суэйн». Если Клайв что-то измерил, измерь это опять. Если измерила Лара, можно расслабиться. Вот что вызвало мой интерес.

— Мне лестно это слышать, но к чему ты клонишь?

— Есть третья шкатулка. Учитывая то, что размеры настоящие, я принялся ее искать. И нашел: ее примерно три года назад выставляли на аукцион. Все эти шкатулки появлялись на торгах с интервалом в полтора года, и их три, а не две.

— Ясно. Значит, если Дори хотела собрать все три, она пропустила одну?

— Этого я не знаю, но шкатулок три. Я было подумал, это значит, что они поддельные. Обнаружив такую странность, я на всякий случай стал искать другие шкатулки. И тут мне в глаза бросилось кое-что интересное относительно всех предметов танской династии. Я пролистал всю кипу каталогов, которые охватывают крупные аукционы в Нью-Йорке и Торонто почти за десять лет. Могу тебя заверить, что в последние пять лет количество экспонатов танской династии резко возросло, возможно, их стало в четыре раза больше, чем в предыдущие годы. Понимаешь, о чем я? Кстати, наибольший пик приходится на «Моулзуорт и Кокс».

— Возможно, люди просто начали продавать танские экспонаты, поскольку на них выросла цена. Они увидели, что похожие вещи приносят неплохую прибыль, и поэтому тоже выставили свои ценности на рынок. Ты можешь сказать мне что-нибудь еще об этих двух шкатулках, кроме размеров и того, что они похожи?

— Обе были выставлены в «Моулзуорт и Кокс», одна в Нью-Йорке, другая в Торонто. Обе предположительно принадлежали человеку по имени Линфэй. Продавцом первой шкатулки, которая была выставлена три года назад, был некто по имени, минуточку, боюсь, не смогу правильно произнести, доктор Цзинхэ Се.

— Дело серьезное.

— Ты его знаешь?

— Да. Он здесь, в Китае. Его зовут Се Цзинхэ, но это тот самый человек. А вторая шкатулка?

— Владелец не указан. Это важно?

— Уверена, но сейчас понятия не имею, что это может значить. По крайней мере очевидна связь доктора Се с одной из шкатулок. Наверное, Джордж Мэттьюз приобрел шкатулку Се Цзинхэ, принимая во внимание размеры вещицы, которую я видела у него дома. Это также означает, что доктор Се не был тем тайным телефонным покупателем в Нью-Йорке, потому что шкатулку он уже продал. Зачем ему понадобилась другая, но только чуть меньше той, что была у него и от которой он избавился? Также вполне возможно, что Джордж и Дори просто не успели купить вторую шкатулку. Дори только что ушла из Коттингема и из принципа не хотела делать никаких приобретений в своей области, а Джордж мог решить, что одной шкатулки достаточно, не понимая, что его жене захотелось бы приобрести все три.

— Тебе следует знать, что большинство танских экспонатов, продававшихся в последние пять лет, были из коллекции этого самого доктора Се.

— Не совсем понимаю, что это значит. В то время не было ничего незаконного в покупке и продаже китайских предметов старины. У него их огромное количество. Возможно, он просто хотел продать несколько, чтобы освободить место для других. Когда во время предварительного осмотра в Пекине мы беседовали о серебряной шкатулке, он не упомянул, что когда-то у него была похожая вещь. Мне ничего не известно. Может, он просто решил, что это не играет роли. А ты все-таки думаешь, что он бы что-то сказал? Неужели он вдруг понял, что его шкатулка — одна из трех, поэтому приобретает еще большую ценность, и решил попытаться снова приобрести другую? Я не могу его спросить. Мне важно узнать, прежде чем кто-то получит предписание суда, которого мне никогда не добиться, кто именно выставил шкатулку на продажу в Нью-Йорке, а затем внезапно снял ее с торгов.

— Опять доктор Се?

— Возможно. Бертон Холдиманд считал доктора Се вероятным покупателем, а не продавцом, но кто знает? И этот вопрос я ему тоже задать не могу.

— У тебя плохие отношения с этим доктором Се?

— Нет, но они могут испортиться, если его имя всплывет в этой связи. Спасибо тебе, Алекс. Как обычно, ты мне очень помог.

— Береги себя.

— Как раз это я и собираюсь сделать.

Я сдержала слово. Положив трубку, я осторожно раздвинула шторы и выглянула на улицу Дун Дацзе. Было еще рано, и магазины не открывались. Однако дворники уже вышли на работу, и один из них, вернее одна, подметала улицу прямо перед отелем. Когда я посмотрела в окно, она подняла голову, слегка заслонив глаза рукой. Это была женщина со шрамом. Мне пришло в голову, что она провела тут целый день, возможно, за исключением того времени, что следовала за мной на рынок. Я не смотрела на нее.

— На чьей вы стороне? — прошептала я через занавеску. Мне придется быть крайне осторожной, чтобы выбраться из этого отеля.

Пока мы беседовали с Алексом, я получила несколько звонков. Один был от Майры: она сообщила, что возвращается в Пекин и надеется увидеться со мной до моего отъезда. Вторым был доктор Се, который сказал почти то же самое. Он добавил, что мне не следует выходить одной на улицу по ночам, поскольку Сиань вдруг стал небезопасным местом.